Лихие прокурорские: боевое крещение или дело об эксгибиционисте

Экс-прокурор «убойного отдела» Александра Парамонова продолжает серию рассказов под названием «лихие прокурорские», где описывает истории из своих рабочих будней.

Самое страшное для молодого, «свежеоткинувшегося» из академии помощника прокурора – это присутствовать на совещании своего отдела и не понимать, о чем говорят взрослые дяди и тёти. Что такое «применяем ст. 69 КК Украины» или же «назначить наказание через 75 статью». Да что это такое вообще?! Нас в академии этому не учили. А, главное, нас не учили, что теория и практика – это совершенно разные вещи. И что, помимо всего, тебе нужно самостоятельно всему обучиться, а также, тебя еще и могут вставить коллеги. 

Прокуратура – это не только красивая синяя форма с золотыми пуговицами, это также и сплетни, интриги, пьянство. В принципе, как и в любой другой госструктуре.

Прошла первая неделя моей работы в прокуратуре Оболонского района, и я понимала, что мое боевое крещение может случиться изо дня в день, и что я пойду в суд, не зная материалов Дела, которые мне впихнёт уже опытный помощник за десять минут до заседания. В общем, таки все произошло как в китайской поговорке: «Кто чего боится, то с тем и случится».

В обеденный час я спряталась от всех у себя в кабинете и смакуя момент тишины, примеряла новенькие пошловато-розовые туфли, купленные в «Дрим Таун» за день до этого.

В кабинет, без стука, задыхаясь, влетел Овчаренко Саша.

— Саня, Санёк, Шурочка, тёзка, выручай! У меня заседание на 15:00 Дело слушается давно, его знаю только я, а на 14:30 мне Михайловна расписала это, новое. Тут несложно, Дела всего один том, вот тебе надзорное производство, ты его читни маленько. Там судья лояльный – Тарнаулов Павел. Как раз и познакомитесь. Правильно ведет процесс, грамотный мужчина. Он тебе расскажет, что и как подскажет. Сегодня заслушаетесь, там бандит вину признает, значит, будете слушать по сокращенному порядку. Сегодня выйдете и на дебаты, и на приговор.

Я забыла о своих пошлых розовых туфлях и почувствовала, как меня оковывает страх и паника. В висках стало бешено пульсировать.

— Саша, ты в своем уме?! Я ни разу в суде не была! Что говорить, что просить?! Как просить его наказать, и что такое сокращённый порядок слушанья дела?

— Саня, не сцы! Открывай КПК, все по процессу, как в этой вот книге. Вот прям, открывай и пальчиком веди от статьи до статьи, по порядку. 

— Саша, я не могу. Я даже не знаю, как просить наказание. Да и, тем более, это не согласовано с нашим курирующим замом.

— Все согласовано. Все, убежал. Тебе успехов, Дело лёгкое, судья лояльный и не унижает прокуроров, — с этими словами Овчаренко пулей выскочил из кабинета, и, удаляясь по коридору, цинично запел: «Надежда, мой компас земной…».

Я смотрела на папку надзорного производства с материалами Дела, а сердце преступно колотилось. До заседания оставалось пару часов, и я готова была в этот момент совершить любой геройский или же сумасшедший поступок: оседлать дракона, сжечь древлян, соорудить машину времени и всё такое, лишь бы не идти в заседание. 

Собравшись с силами, я открыла папку. Квалификация статьи преступления повергла меня в еще больший ужас, чем само осознание того, что уже вот-вот мне придётся выступить в суде в качестве государственного обвинителя и, в какой-то мере, вершить судьбу человека. Мысли о пошлых туфлях давно покинули меня, и я трясущимися руками взялась за чтение КПК. С этого момента и по сей день, этот Кодекс постоянно со мной: на работе, дома, в каждой из моих женских сумочек, в машине и даже у ребенка в комнате. Это для меня, как говорят киевские профурсетки, предмет «маст хэв».

Время неумолимо приближалось ко времени назначенного заседания и я, погружённая в хаос своих мыслей, сунула ногу во вторую туфлю, не посмотрев, что она была чёрной. Странное это зрелище со стороны, наверное, когда прокурор идёт в форме и разноцветных туфлях. Правда, об этом я уже узнала от самого судьи.

Обшарпанный суд Оболонского района находился недалеко от прокуратуры, метров двести. Поэтому я пошла пешком. Бьюсь об заклад, что суды Украины видели больше искренних слёз и поцелуев, чем любой ЗАГС. Поднявшись на второй этаж прогорклого от сырости и вони домашних обедов в судочках здания суда, я постучалась и вошла в кабинет судьи.

Передо мной сидел, расплывшись в улыбке, мужчина средних лет приятной арийской внешности:

— Так вы новый помощник прокурора? Мне Овчаренко Саша о вас рассказывал. – В этот момент он посмотрел на мои разные туфли.

— Здравствуйте, меня зовут Александра Парамонова, и я совсем не понимаю, что сейчас будет происходить. Что мне нужно говорить?!

Судья по-доброму засмеялся:

— А, так Овчаренко вам не рассказал о Деле? Боевое крещение, значит.

Я стала мяться с ноги на ногу, понимая, что вот-вот начнется заседание, и я опозорюсь по полной.

— Читайте КПК, Александра. Вот вам мой совет. Все будет как там, по процессу. Статья за статьей. А пока, спускайтесь с моим секретарем во второй зал, адвокат с бандитом уже там.

От стыда я опустила глаза. КПК-то я читала, но как оно будет на практике, я не понимала и понять не могла.

В зале, напротив меня сидел молодой и явно бывалый адвокат с озорными глазами и его «клиент».

Судья:

— Прокурор, зачитайте обвинение!

В этот момент секретарша судьи наклонись ко мне и прошептала: «У нас сокращенный порядок, а не полный. Значит, зачитайте вот эту маленькую часть от сих до сих».

Зачитывать обвинение было труднее всего: стыдно и аморально. Я краснела, бледнела, запиналась и, кажется, пропустила пару самых красочных выражений. Казалось, что следователь, который писал обвинение, такой же извращенец, как и сам бандит. 

Ильенко Иван обвинялся в том, что он проник на территорию школьного двора и, раздевшись, стал заниматься эксгибиционизмом при старшеклассницах. В обвинении детально описывалось, как Ильенко трогал свои половые органы, и что за чем следовало (исходя из его дальнейших показаний). 

Судья и адвокат хихикали, но больше не над обвинением, а надо мной, над тем, как молодая прокурорша краснела и бледнела, зачитывая это пособие для юных онанистов.

— Прокурор! – серьезным голосом произнес судья, — а нет ли в деле следственного эксперимента? Если есть, вы зачитайте. Это важные обстоятельства Дела.

От стыда я опустила глаза в пол, а судья и адвокат уже не могли сдерживаться и залились громким хохотом.

Пришло время вопросов. И единственный вопрос, который я, как помощник прокурора, смогла из себя выдавить, это было: «А зачем вы это делали?»

Бандит, который в суде раскаялся и которому адвокат объяснил, что за такое преступление он получит условный срок, осмелел, преклонился через стол в мою сторону и прошипел: «Потому что мне это нравилось».

Мне стало мерзко. Помню, как подкосились коленки, и я села на скамью. 

Помню что попросила ему условный срок по статье, так как чистосердечное раскаянье, на тот момент, предусматривало лишь условный срок. Помню, как влетела в кабинет Овчаренко и что-то кричала, а он смеялся в ответ.

И когда я накричалась по полной, Саша похлопал меня по плечу со словами: «Саня, с боевым крещением тебя! Я заму сказал, как ты грозно воевала в суде с этим онанистом! Ты молодец. А туфли, лучше надевай одного цвета».

Прочитать первый рассказ «Новогодняя жертва или история про девочку Еву».