Если мозг поймают на лжи, следует ли признать это доказательством в суде: мнение экспертов по правовым вопросам

Мужчина обвиняется в краже очень ценного синего алмаза. Мужчина утверждает, что никогда не видел алмаз раньше. Эксперт призывает убедиться, соответствует ли реакция мозга ответу мужчины. Вопрос заключается в том, должна ли эта информация использоваться в суде?

Суды неохотно принимают доказательства, когда существуют значительные споры относительно толкования научных находок. Но в недавнем исследовании, проведенном исследователями в США, отмечено, что точность такой «технологии чтения сознания» улучшается.

Существуют различные способы выявления фальшивых утверждений или скрытых знаний, которые сильно расходятся. Например, традиционное «выявление лжи», основанное на измерении физиологических реакций, таких как частота сердечных сокращений, артериального давления, дыхания и реакции кожи на прямые вопросы, такие как «убил ли ты свою жену?». Альтернативно, функциональная магнитно-резонансная томография использует сканирование мозга для выявления мозгового сигнала о лжи.

Однако технология, которая рассматривается американскими исследователями, известная под названием «отпечатки мозга», «тесты на выявление грехов» или «скрытые информационные тесты», отличается от стандартного выявления лжи, поскольку означает, что следует получить отпечаток знаний, хранящихся в мозге. Например, в случае гипотетического голубого бриллианта, знания о том, какой тип бриллианта был украден, где он был украден, и какой тип инструментов использовался для совершения кражи.

Эта техника собирает электрические сигналы в мозге через кожу головы с помощью электроэнцефалографии, сигналы, указывающие на ответы мозга. Известный как сигнал P300, эти ответы на вопросы или визуальные раздражители оцениваются для признаков того, что индивид признает определенные фрагменты информации. Этот процесс включает некоторые вопросы, которые являются нейтральными в содержании и используются как элементы управления, а другие — для выявления знаний о фактах, связанных с правонарушением.

Если предположить, что эта технология способна показать, что кто-то скрывает знания о событиях, связанных с преступностью, следует ли нам беспокоиться о ее использовании?

Потенциал для предотвращения

Свидетельство такого рода уже были приняты в Индии и некоторых других юрисдикциях.

В деле Адити Шарма, что рассматривалось в Индийском суде заслушали доказательства того, что реакция мозга свидетельствовала о ее причастности к убийству ее бывшего жениха. После того, как следователи прочитали утверждения, связанные и не связанные с правонарушением, они утверждали, что в ее ответах указываются знания по планированию отравления его мышьяком и приобретение мышьяка, с помощью которого это убийство было осуществлено. Дело вызвало большую дискуссию, и, хотя ее сначала осудили, это было позже отменено.

Однако Верховный суд Индии не исключил возможности использования таких доказательств, если опробованый человек свободно соглашается. Не следует забывать, что люди могут намеренно скрывать знания фактов, имеющих отношение к преступлению, по причинам, таким как защита других людей или сокрытие нелегальных отношений. Эти причины сокрытия знаний могут не иметь ничего общего с преступностью. Вы можете иметь знания, связанные с преступлением, но быть абсолютно невиновными в его совершении. Тест для получения информации, а не наказания.

Контекст — ключевой

Американские исследователи определяют, что моральные доказательства могли бы чрезмерно влиять на присяжных и нанести вред справедливым результатам судебных процессов. Они выразили беспокойство, что неврологические доказательства могут негативно повлиять на испытания. В своем эксперименте коварные присяжные повлияли на наличие доказательств, содержащихся в мозге, независимо от того, это означает знание о вине или их отсутствие. Но сила других доказательств, таких как мотивы или возможности, тяжелее в гипотетических размышлениях присяжных.

Это неудивительно, ведь наша конкретная исследовательская работа демонстрирует важность контекста, в котором неврологические доказательства вносятся в суд. Это может помочь поддержать дело, но успех зависит от силы всех совокупностей доказательств.

Технологии обнаружения памяти совершенствуются, но даже если они «точные» это не означает, что они автоматически будут или должны быть разрешены в суде. Общество, законодатели и суды должны решить, следует ли сохранить наши воспоминания как частные, или разрешать использовать их для нужд правосудия. Наши глубокие мысли всегда рассматривались как частные, готовы ли мы сдавать их правоохранительным органам?

Источник: The Independent